Жизнетворчество как пророчество

Творческий вечер известного поэта, кинематографиста и переводчика Бахыта Каирбекова в театре Astana Opera по силе исповедальности стал потрясением и откровением.

Глубина размышлений о сути бытия, облаченных в слово, музыку и документальное кино, заставила «искрить» и сердца собравшихся в зале. Хотя и чувст­вовалась затаенная печаль в названии встречи «В поисках собеседника», диалог не просто состоялся – он продолжается. Особенно у тех, кому посчастливилось получить книгу «Много­точие» с автографом автора. А эпиграфом к ней стали слова:

Всё о смерти, а значит –

о жизни...

Всё о яви, а значит – о сне…

Всё о грязи, а значит –

о чистом...

Всё о ночи, а значит – о дне...

Поэзия – дело камерное, интимное. С книгой лучше побыть наедине, почитать, подумать о себе и о мире. Остановиться, оглянуться и сердцем прикоснуться к мироощущению поэта, которое единично и неповторимо, как отпечаток пальца. Раскаленными каплями на вечере падали в сознание слова о жизни, смерти и любви... А собеседников становилось все больше, границы общения – все шире.

Незримо присоединялись к разговору ушедшие в вечность, но оставшиеся нашими современниками Абай, Шакарим, отец поэта – народный писатель Казахстана Гафу Каирбеков…

Откликом на звучащие со сцены стихи, воспоминания и размышления становились ответные мысли, которые у кого-то откристаллизуются в виде диссертации, курсовой или собственных стихов. А настоящие поэты, как известно, люди штучные. Не зря их иногда сравнивают с телеграфистами, принимающими телеграммы прямо с неба.

Нам надо бы

к друг другу относиться

Как древо к древу,

Как вода к воде,

Водой к корням,

Как к ветке птица –

С душой к душе,

Судьбой к судьбе.

Быть поэтом больно. Это все равно, что жить без кожи. Больно терять, слышать ложь, переживать предательство, видеть несправедливость... Как таким выжить? Самое сильное лекарст­во, испытанное тысячелетиями, – любовь. Она – источник вдохновения и спасения. Таким ангелом-хранителем для Бахыта Каирбекова стала его жена Гульнара.

Слушаешь поэта, и невольно начинаешь задавать себе неу­добные вопросы. Почему мы реже стали смотреть на небо, потеряли ощущение Вселенной? Почему привыкаем жить одним днем, культивируя горизонтальное мышление?

Молитвою –

проторенною тропкой –

Пытается возвыситься душа.

Как если б в храм –

доверчиво и робко,

Великой помощи ища,

она вошла.

Да и каждому ли дано жить на пределе своих творческих возможностей, как это умеет зас­луженный деятель Казахстана, лауреат премии Махамбета, член Союза писателей СССР, Союза писателей и Союза кинематографистов РК Бахыт Каирбеков? Он ярко проявил свою непохожесть ни на кого не только в литературе и кино, но и на театральном поприще. В чем в очередной раз смогли убедиться почитатели его таланта, посмотрев фрагменты из спектаклей театра Astana Ballet «Язык любви», посвященного творчеству Абая, «Жусан» в постановке Мукарам Авахри и «Алем» в хореографии Никиты Дмитриевского, либретто к которым написал Бахыт Каирбеков.

Приятным сюрпризом для всех была и премьера песен «Утро в горах» и «Обвей лицо теплом свечи…» Музыку на стихи виновника торжества написал композитор, аранжировщик и дирижер, зас­луженный деятель Казахстана Артур Оренбургский. А исполнил камерный хор театра Astana Opera под руководством хормейстера – заслуженного деятеля Казахстана Ержана Даутова.

На вечере свой творческий путь поэт, сценарист, кинорежиссер, академик Евразийской академии телевидения и радио (Москва) Бахыт Каирбеков обозначил лишь легкими штрихами, хотя ему есть что предъявить потомкам. Он – автор 10 поэтических сборников и почти 100 документальных фильмов, посвященных истории и культуре тюркских народов, традициям и обычаям казахов. Его работы отмечены дипломами и призами международных кинофестивалей в России, Румынии, Китае, Иране, Венгрии, Германии.

Широко известен он и как переводчик. Своеобразный диалог со своими предшественниками у него состоялся, когда он переводил стихи казахских поэтов
XV–XX веков – Асана Кайгы, Бухар-жырау, Абая, Гафу Каирбекова и других, составивших сборник «Далекие и близкие». Он познакомил русскоязычных читателей с творчеством Койшыгары Салгарина, Саина Буратбекова, Амиржана Альпеисова…

И за какое бы дело ни брался Бахыт Гафуович, он всегда остается поэтом, умеющим выразить на понятном всем языке мысли и чувства одного человека так, чтобы они были созвучны миллионам. Тем он и дорог современникам, что помогает увидеть важнейшие стороны бытия, которые истончаются в повседневной суете.

Об особенностях творчества и масштабе личности Бахыта Каирбекова пишут охотно и образно. Тот, кто смотрел его фильмы или читал стихи, подтвердит, что они задевают сильно и не оставляют в покое долго.

По мнению доктора филологических наук Галины Власовой, Бахыт Каирбеков представляет в современной казахстанской поэ­зии поэтику неоакмеизма, для которой характерно утверж­дение нераздельности природы и культуры. Через всю поэзию Каирбекова проходят три мифопоэтических макрообраза, опирающихся на мифологическую традицию: это образы воды, огня и земли (степи).

– Лирический герой Бахыта Каирбекова часто соотносит себя с центром мирозданья, первым человеком, которого поддерживают водные стихии – дождь, волны и океан, – отмечает литературовед.

Я снова в матрицу включен

Земного дня.

Я – луч дождя.

Я неба сон.

Все – часть меня.

Я – твердь земная.

Океан

Во мне вздымает волны.

Я самый первый – Богом дан,

Тобою переполнен.

И многие, наверное, согласятся со словами лауреата международной литературной премии «Алаш» – поэта Жадыры Дарибае­вой, написавшей: «Поэ­тическое творчество Бахыта Каирбекова, вобравшее в себя казахское миропонимание, тюркское жизнеутверж­дение, японское утонченное восприятие и через богатый арсенал изо­бразительных средств русского языка выразившее свое особое видение: единство, гармонию и красоту всего живого, заставляет с замиранием сердца читать каж­дую строку его стихотворений, вторя его воле, призыву: «Замри. Вглядись! В полет трепещущий, прекрасный!» Так в каждом его стихотворении, как в стоп-кадрах режиссера, запечатлеваются мгновения, преображающиеся в поэтические мыслеобразы».

Свою исповедальную книгу «Многоточие» Бахыт Гафуович обозначил как стихотворный пэчворк. «Одеяло», сшитое из разноцветных лоскутков памяти, праздничных дней и счастливых ночей, получилось теплым, адресным и очень нужным для поддержания солнечной душевной погоды.

«В жизни каждого, помимо цветных мгновений, больше серых будней, дней, похожих на зия­ющие дыры – потерь любимых и дорогих людей, – написал он в послесловии. – Но не черными нитями сшивается лоскутное одеяло, но и не только белыми. Скорее, красными, так похожими на кровь, бегущую в наших жилах. Бегущую и сшивающую счастливые лоскутки прожитого, ибо так устроена наша память, старательная мастерица, заботливо убирающая в сторону темные и бесцветные остатки худших времен».

Жизнетворчество как пророчество